Рокер со стажем. Валерий Кипелов: « Я не отказываюсь от своего прошлого»

Легендарный музыкант, ярый футбольный болельщик, человек, который знает о рок-музыке все и даже больше, Валерий Кипелов рассказал в интервью «МК» о том, как он пережил теракт, о мерах безопасности на массовых фестивалях, об отношении к сатанизму и революции 80-х.

ЗАНИМАЮСЬ СВОИМ ДЕЛОМ
- Можете ли вы сказать, что на сегодняшний день рок на просторах СНГ не так популярен, как, допустим, в советское время - в 70-80-е?
- Вы правильно заметили. 70-е годы… Я хорошо помню то время, это была на самом деле музыка протеста. Многие группы протестовали против войны во Вьетнаме, против военно-промышленного комплекса. Это было целое движение, целое течение. Сейчас, наверно, я не сказал бы, что наша музыка является музыкой протеста. Иногда даже это вызывает некое недоумение у журналистов: ну как же вы отстраненно живете от проблем, от общества?! Нет, мы не отстраняемся. Просто каждый должен заниматься своим делом. И каждый выбирает себе стезю. Развитие есть. Мы видим, что наша публика приходит. Но не у всех это происходит.  В основном это клубная работа, люди работают в небольших залах. В принципе, на Западе то же самое. Там не так много групп, которые собирают стадионы. Могу сказать, что это связано и со средствами массовой информации.
- То есть СМИ не способствуют развитию рок-течения?
- В чем-то - да. У нас, например, если взять раскрученные радиостанции, то очень тяжело попасть в эфир. Многие достойные рок-коллективы и исполнители не могут попасть на эти радиостанции, поскольку считаются неформатными. В чем заключается форматность и неформатность -  я не понимаю. А телевидение – это отдельная песня. Понятно, что нас туда не зовут. В свое время были MTV, МузТВ, у них были какие-то номинации, скажем, «Лучшая рок-группа». Теперь они ее просто отменили. Даже когда наш президент встречается с рок-музыкантами, там отбираются специальные команды.
- А вас приглашали на встречу с президентом?
- Нет, но мы от этого не страдаем. И не относимся хуже к Медведеву. Он замечательный человек, который любит группу Deep Purple. А то, что нас не позвали… Мы не стараемся быть публичными. Занимаемся своим делом. Даже иногда, когда возникают вопросы о каких-то наградах -  о крестах, медалях за какие-то заслуги, - я на самом деле стараюсь от этого отказываться. Я не считаю, что я чего-то супер такого заслужил, просто стараюсь заниматься своим делом, и мне это очень нравится.

МЫ НЕ ТАКИЕ И КРУТЫЕ
- То есть, подводя некий итог, можно сказать, что время создания великих рок-коллективов далеко в прошлом?
- Если брать международный масштаб, то там, на Западе, появляются группы. Что касается нашего рока, то мне трудно сказать. Я плохо знаю наши отечественные группы, которые могли бы претендовать на тот уровень, который в свое время был у «Арии», у «Алисы». Многие продюсеры сейчас не раскручивают подобные коллективы, поскольку считают, что в итоге с них ничего не возьмешь, на них нельзя заработать. На самом деле у молодых групп перспектив немного. На фестивалях, в городах мне  много дают дисков послушать. Я слушаю - и сразу заметно: эти вот похожи на тех, эти на этих, эти – на раннюю «Арию». Очень мало групп, которые на самом деле что-то из себя представляют. Это не потому, что мы такие крутые. Просто так оно и есть.
- Так в чем же причина неудач молодых групп?
- Наши отечественные группы пытаются копировать современников. Я думаю, это неправильно. И потом, они хотят всё и сразу. Если что-то не заладилось, это не значит, что надо сразу разбегаться. А то, получается, ребята собрались, поиграли, попили пивка и сразу: «А чего это мы такие непризнанные вдруг?». А для этого, ребята, надо работать. Непростая штука – быть рок-музыкантом, приходится от многого отказываться. И потом, надо хотя бы знать музыкальную грамоту. Зачастую эти группы не всегда находятся «на волне». Иногда нас тоже обвиняют, что мы незаслуженно занимаем свое место. Говорят, мол, «мы круче, а вы нам не даете подняться вверх». А это не от нас зависит, все в их руках.           
- Неужели группа «Ария» в свое время также не пыталась походить на зарубежные коллективы?
- Пыталась. Но мы всё-таки старались брать пример с лучших представителей: Led Zeppelin, Deep Purple. А вот молодые почему-то не на это смотрят. В свое время мы тоже не изобретали велосипедов, тоже были на кого-то похожи. Смотрели, как люди сочиняют музыку, во что одеваются, как ведут себя на сцене. Но с годами пришел собственный опыт, и стало заметно, что мы все менее похожи на тех, с кого брали пример.
- Скажите, а вы помните свой старт, когда в середине 80-х появление хеви-металл в Советском Союзе, и группа «Ария» в частности, вызвали настоящую революцию. Все стали ходить в напульсниках, в цепях. Вы тогда сами это осознавали, что вы произвели музыкальную революцию?
- Тогда было очень модно надевать шипы. Я видел даже Пугачеву и Ротару в шипах. Это было течение. А потом это резко все закончилось. Потому что это просто мода была на эту музыку, на антураж. Вы знаете, наверно, просто тогда все совпало. Это была и политическая революция. Был 85-86 год, группа «Ария» тогда появилась не случайно. Я думаю, раньше она появиться не могла никак. Разве что только подпольно. И поэтому, когда открылись двери, получился такой мощный прорыв. Интерес к жесткой музыке был и на Западе, и у нас. Потом, когда все это закончилось, когда все «устаканилось», появилось много информации, стали приезжать группы западные, причем те, о которых мечтать не могли, что они когда-нибудь приедут. Это была фантастика, когда я узнал, что в 87 году приезжает Uriah Heep, я поверить в это не мог. А уж потом, когда Pink Flоyd приехал, я вообще чуть с ума не сошел – после концерта дар речи потерял. Теперь это все стало достаточно обыденно.

У НАС БРАТСТВО
- Какие у вас отношения с представителями русского рок-братства?
- Если честно, сказать, что тесно, близко с кем-то конкретно была какая-то дружба, я бы не сказал. Поскольку время как-то развело нас, мы не так часто видимся. В повседневной жизни это вообще редко бывает. Это, как правило, бывает на фестивалях, на больших концертах. В частности, в прошлом году был юбилей, посвященный 25-летию  группы «Ария». Вот там встретился с музыкантами, с которыми давно не виделся. Есть группы, с которыми более тесные взаимоотношения. Скажем, с группой «Пикник». Иногда мы даже пытались какие-то совместные песни на фестивалях петь. А так я бы не сказал, что у нас какое-то братство. Этого точно нет. Мы стараемся выживать, кто как может.
- Валерий, а как вы относитесь к тому, что представителей рока частенько связывают с оккультными культурами? Допустим, с теми же сатанистами?
- Что касается сатанизма, внешне, если люди красят волосы в черный цвет, если есть наколки с крестами, то оно так и воспринимается. Я думаю, надо смотреть, какой человек, как себя ведет. А внешний вид – не показатель. Если глубже копнуть, то окажется, что люди, которые исполняют популярную музыку и сознательно поют идиотские песни, больше льют воду на мельницу сатанизма. Мне так кажется. Гламур, «Дом-2» - в этом, по большому счету, сатанизма даже больше. Просто там он прикрыт, завуалирован. У нас были с этим проблемы в свое время. Кто-то говорил, что на наших концертах вербуют в сатанинские секты. Может быть, где-то это и происходит, но я почему-то такого не помню, чтобы кто-то кого-то куда-то вербовал. Один раз, я помню, позвонили мне из Беларуси и попросили какой-нибудь официальный документ, подтверждающий, что я не сатанист. Я спросил, кто такой документ может выдать. Предложил позвать батюшку, чтоб он всех окропил святой водой, чтобы доказать, что мы не сатанисты.
- Валерий, в свое время вы прошли через ансамбли «Лейся, песня!», «Шестеро молодых». Нет ли ностальгии по тем временам?
- Многие музыканты, которые достигли каких-то вершин в рок-музыке, почему-то порой отказываются от своего прошлого. Я ни от чего не отказываюсь. На самом деле это было замечательное время, я был лет на 25 моложе. Это был прекрасный опыт, мы много работали – бывало и по 7 сольных концертов в день! Причем концертов живых – о «фанере» тогда вообще речь не шла. Я познакомился тогда с совершенно замечательными ребятами – к примеру, с Колей Расторгуевым мы до сих пор поддерживаем отношения. 
- Известно, что вы футбольный болельщик и даже участвовали в записи гимна «Спартака». А если вам предложат поучаствовать в записи гимна донецкого «Шахтера» – согласитесь ли?
- Что касается гимна «Шахтера», знаете, я не являюсь фанатом. Изначально – не в обиду «Шахтеру» – я болел за киевское «Динамо»  в ранней юности, в молодости.  Я ходил на их игры со «Спартаком», но активно болеть не рисковал: все-таки среди болельщиков «Спартака» есть очень агрессивные ребята. А когда распался Советский Союз, я стал болеть за «Спартак», но не фанатично. А что касается «Шахтера», то это замечательная команда, поздравляю их с чемпионством, они молодцы. Опять же о гимне: когда был записан первый гимн, второй – я послушал и подумал, что не своим делом я занимался. Наверное, это должен делать кто-то другой. И для «Шахтера» я бы этого не сделал – наверное, есть более достойные люди, которые сделают это лучше, чем я.